Глава 1
Холод, жуткий холод накрыл с головою. Глаза ничего не видят, и хочется кричать. И вот закричал, да еще как! Боже, что со мной, где я, почему так плохо вижу? Горло от крика начало саднить — и только тогда дошло, что это именно я кричу, как новорожденный младенец. Осознав это, попытался успокоиться. Прошло по ощущениям совсем немного времени, но рядом раздался новый крик, а через несколько мгновений еще один.
Не знаю почему, но контролировать свое тело было невероятно сложно, да и, похоже, это совсем не мое тело. Что-то теплое уткнулось мне в рот, и я на каком-то животном инстинкте схватил это своими губами. Молоко, черт побери! Похоже, я пью грудное молоко! Я что — младенец? Ну что ж… Похоже, только что появился на свет новый-старый человек, встречайте…
Видимо, после теплого молока я уснул. А когда проснулся — почувствовал, что лежу на чем-то мягком. Попытался открыть глаза и пошевелиться — получалось очень плохо. Перед глазами все расплывалось, и цвета были какие-то серые, что ли. Тем не менее попытался оглядеться, насколько смог это сделать. И тут на голову навалилась непонятная тяжесть, ужасно заболели виски, а из глаз потекли слезы. Не знаю сколько это продолжалось, но в итоге я просто вырубился.
Неизвестно сколько времени находился в бессознательном состоянии, но, когда очнулся, чувствовал себя относительно хорошо. Почему относительно? Ну, голова не болела совсем, а вот со зрением и ощущением пространства что-то казалось не так. Черт возьми, что происходит, почему все троится и перед глазами, и в голове? Через какое-то время осознал, что вижу одновременно три похожие картинки перед глазами, но они как-то странно смещены.
Что это, блин, какое-то птичье зрение или шизофрения? Утомившись от рассуждений, снова заснул. Черт побери, что происходит — чувствую, что сплю и не сплю одновременно, закрываю глаза и все равно вижу вокруг ту же картину. Постарался успокоиться, продышавшись и спокойно осмыслить происходящее. Наконец до меня дошло, что нахожусь я одновременно в трех телах, и одновременно пытаюсь управлять, насколько это возможно, всеми. Блин, еще бы не свихнуться от таких выводов и не уехать в специальное учреждение на профилактику, так сказать. Попытался уснуть, закрыв одновременно три пары глаз, и с тройной улыбкой погрузился в сон…
Давайте знакомиться:
Семеновский Андрей Геннадьевич, 1970 года рождения, майор ГРУ в отставке. Как модно говорить — самозанятый на пенсии. Родился и вырос в глухой забайкальской деревне, остался без родителей в 4 года. Ехали с родителями в город из деревни деда, когда в наши Жигули первой модели на скорости влетела фура… Не знаю как, но чудом выжил только я.
Почти сразу меня к себе забрал дед. Опекунство оформили на мамину старшую сестру, но дед Андрей ультимативно заявил, что останусь у него. Он тогда был еще молодой — 52 года и сил в руках имел немеряно. Дед прошел всю войну, вышел в отставку в звании старшего лейтенанта. Где он служил, для меня долгое время было загадкой. Волею случая через несколько лет удалось разговорить старика и узнать некоторые подробности.
С самого детства дед воспитывал во мне самостоятельность. Когда исполнилось 6 лет, начал брать меня в тайгу, учил стрелять из мелкашки ТОЗ-8, ставить ловушки на зверя. Потом большую часть времени я жил в школе-интернате, но на каникулах всегда оставался с дедом. Летом мы жили на заимке, а зимой отправлялись в тайгу. Кроме стрельбы дед научил меня ходить по тайге, слушать ее и понимать.
В 10 лет мне надоело жить весь учебный год в интернате, и уговорил деда перевести меня на домашнее обучение. Пообещал, что буду стараться и не запускать школьную программу. Каким-то чудом, но удалось договориться с Павлом Семеновичем, директором интерната, и у меня появилось много свободного времени.
Учеба давалась легко, тратил на нее по 2–3 часа в день и без труда сдавал два раза в год контрольные, в основном на хорошо и отлично. Дети в интернате завидовали моей свободе, и в первое же посещение после долгого перерыва решили меня наказать. Шесть парней постарше напали возле спортивной площадки. Отбивался, как мог, но численное превосходство сыграло свою роль. Меня крепко отпинали, и дед забирал меня уже из районной больницы, в которой пришлось лежать почти целый месяц.
Вернувшись в деревню, дед решил взяться за мою физическую форму всерьез. Кроме ежедневной физухи и утренних пробежек на 4–5 километров, стал учить защищать себя кулаками.
Дед Андрей наконец-то открылся, хотя, подозреваю, все-таки частично. Оказалось, он служил в специальных частях и занимался разведывательно-диверсионной работой в тылу врага, а под конец войны — в отрядах зачистки на западной Украине. Дед объяснил, что его умения не про спорт. Все его навыки про быструю ликвидацию противника, поэтому пользоваться новыми умениями мне нужно очень аккуратно и не терять головы.
Кроме рукопашки была работа с холодным оружием. Работа с ножом, саперной лопаткой, метание всего, что может втыкаться. Дед серьезно поговорил о моем будущем, прежде чем давать мне специфические знания и умения.
Для себя уже давно решил, что стану военным. Мы поговорили, и дед стал обучать меня всему, что умел сам, и за несколько лет сделал из меня бойца можно так сказать широкого профиля. На заимке у него был схрон с оружием, там был один ТТ, Вальтер PPK, два нагана с самовзводом, СВТ40, мосинка с оптикой, несколько цинков патронов ко всему этому добру.
Не знаю, как уж дед умудрился насобирать этот арсенал, но учеба с оружием мне особо нравилась. За несколько лет я до автоматизма довел полную сборку-разборку, чистку, и, конечно же, стрельбу. Так увлекся, что деду пришлось доставать дополнительные патроны несколько раз через старых сослуживцев, еще имеющих отношение к армии.
К 10-му классу я вытянулся до 185 сантиметров, имел крепкое сухое телосложение и ни грамма лишнего жира. Русые волосы, которые обычно коротко стриг, прямой нос, уверенный взгляд серых глаз. После нескольких драк в интернате деревенские пацаны обходили меня стороной и считали бирюком, так как большее время я проводил в тайге, изредка появляясь в поселке.
Когда я закончил школу, дед связался со старым другом с генеральскими погонами. Через наш военкомат направили меня в славный город Рязань, в Рязанское высшее воздушно-десантное командное Краснознамённое училище.
--
Открыл глаза, похоже проснулся, еще и еще раз. Ха-ха, мы проснулись. Так и не успел рассказать о первой жизни. Да, да не ослышались, похоже, я получил новую жизнь, даже три. Что это выходит: я попаданец или перемещенец или извращенец… Да какая, к черту, разница — я живой, да еще и втройне, Ха-ха. Что это меня пробивает на дурацкий смех, и мысли путаются в голове. Видимо, еще до сих пор не осознал степень своего попадания, но, определенно, плюсов гораздо больше, чем минусов — будем жить. Теплые руки подхватили меня и стали кормить, так и понеслись вскачь первые дни моей-нашей новой жизни.
Через пару месяцев уже окончательно привык к мысли, что переродился одновременно в сознании трех братьев, и имею одно общее сознание на всех одновременно. К счастью, память прошлой жизни сохранилась вплоть до мелких деталей. Покопавшись в памяти, даже про себя проговорил наизусть ТТХ сорокапятки из справочника, который лежал в библиотеке деда на заимке, как будто в это время держал в руках открытую книгу.
Управлять тремя телами было сложно, и каждый раз, когда я пытался сконцентрироваться на каком-то конкретном действии, голова начинала болеть, а из глаз текли слезы. Да и, собственно, чем там управлять, нас как кукол пеленают в тряпки, и, разве что, глазами, да голосом можем познавать окружающий мир и издавать звуки, конечно.
Больше всего напрягало, что не могу контролировать организм на предмет пописать и покакать. Вот приспичило попе — и наделала в пеленки. А лежать в сыром, скажу, такое себе удовольствие. Поэтому научился звать криком каждый раз, когда начинал этот процесс, в остальное время лишний раз старался не орать. Но в момент справления потребностей орал знатно — родители реагировали оперативно и по сигналу проверяли пеленки.
Когда зрение начало приходить в норму, удалось разглядеть пространство вокруг себя. Это была обычная изба с печью, у деда в деревне была почти такая же. Печь оштукатурена белой известкой, местами потрескавшейся, со следами копоти в некоторых местах. Лежанка небольшая, похоже, там старик спит, дед, наверно. Изба была небольшая — примерно 4 на 5 метров. Сруб сложен из добротных бревен, и местами из щелей торчит мох. Небольшой стол, 3 лавки, пара сундуков, которые тоже использовали, как спальное место. В красном углу иконы.
Похоже, родились мы в деревне, и во времени весьма отдаленном от двадцать первого века. К сожалению, отрывного календаря на стене с гороскопом не увидел, да и газеты, в которых можно узнать дату, мне как-то не попадались. Ладно, не к спеху, надо пока просто расти. Эх, скорее бы начать ходить…
Пока надо попробовать разобраться с управлением и этой странной, доставшейся мне способностью. Выходит, у меня теперь три тела и одно сознание на троих. Интересно, а мозгов тоже в три раза больше и, соответственно, я стану в три раза умнее? Так — закрываю глаза: одного, вижу вторым и третьим, закрываю глаза второго, остается только картинка с третьих глаз. Так, так, так…
Надо определить, как правильно вести себя с этой сверхспособностью, и эффективно ей управлять. Голова по-прежнему болела, когда я пытался действовать синхронно. Интересно, это мы сейчас все в одной куче в основном, а в будущем смогу ли я действовать разными телами на большом расстоянии? Например, один ворует, второй на стреме, а третий вывозит награбленное, и, в случае чего, шухер кричать не надо. Сука, о чем я думаю.
В уме я считал и старался запомнить дни, когда просыпался. С нашего рождения прошло примерно 5 месяцев, да и по изменениям погоды тоже было видно. Когда мы родились, на улице стояла осень, а сейчас, похоже, наступила уже зима, наверное, январь или февраль. Так вот, примерно в полгода, мы начали уверенно ползать по дому. И когда это произошло, начались усиленные тренировки моего сознания, которое в одиночку пыталось управляться с тремя детскими тушками.
Имена, эх, вот тут засада, когда услышал впервые, ржал почти час. Короче, мы теперь — Илья, Никита и Алексей, во фантазия у родителей. Хорошо, что без Добрыни обошлось. Так в шутку иногда нас и называли родители — три богатыря. Наверное, мы были очень похожи друг на друга, и родители часто нас путали, да и имея одно сознание на всех, я, тоже не особо заморачиваясь, откликался на любое из имен.
Молока матери всем не хватало, поэтому скоро начали давать еще какое-то, больше похожее на козье, но, могу ошибаться — может, тут и у коровы такой вкус молока, в любом случае стало повеселее с добавкой.
Старался все время, пока на нас никто не обращает внимания, потихоньку заниматься, развивая моторику пальцев и координацию движений. Делал это, исходя из новых способностей. По очереди двигал руками, ногами. Делал синхронно. Для того, чтобы появлялась слаженность действий, а не хаотичное махание, приходилось концентрироваться — и, как итог, болела голова. Но заметил, что все больше действий мне дается легко и без последствий для мозга.
И вот в полгода впервые получилось встать. Когда отец вечером пришел домой, он увидел, как мы стоим возле лавки и неуверенно держимся за нее. Отец даже прослезился, как мне показалось, подошел и стал тетешкаться с нами. Отец был крепким мужиком, с большими кувалдообразными руками. Средний рост, темно русые волосы, нос с небольшой горбинкой, после перелома, похоже, добрый взгляд, паутинка морщин вокруг глаз. Я его видел, в основном, в простой одежде, обычно это широкие штаны, рубаха и сапоги.
За это время по разговорам взрослых все-таки удалось добыть частичную информацию о новом мире, в который попал. Во-первых, сейчас идет 1884 год от рождества христова. Родились мы в казачьей станице Прилукской, практически на границе с Китаем и Монголией. Похоже, это где-то рядом от тех мест, где я провел свое детство вместе с дедом. Отец был охотником-промысловиком. В детстве получил травму, после которой не смог долго сидеть в седле, поэтому и в казачий реестр его не записали. Так и занимался промыслом, и большую часть времени проводил в тайге на своей заимке.
Еще у нас была старшая сестра Машка, ей сейчас 4 или 5, точно не знаю. Девчушка — егоза, постоянно бегающая за мамкой. Белобрысая, с маленьким аккуратным носиком, конопушками и голубыми глазами. Красивая девка вырастет. Вчера чуть не угробила одного из братьев, запихала в рот три красных клюквины и убежала. Я закашлялся, повернулся на бок и стал дышать носом. Сосед по сознанию заорал, и мать быстро поняла в чем дело. Помогли, а сестре досталось вицей по заднице.
Еще был дед Иван, уже старый казак, который частенько наблюдал за нами, поглаживая длинные седые усы. Небольшого роста, залысина на полголовы, длинные усы — делали из него колоритного персонажа. Часто кряхтел и хватался за спину, но видно было, что сила еще присутствует. Больше всего меня удивлял его пронзительный взгляд с прищуром, как будто тебя сверлят. Жуть.
Жила наша семья небогато, хотя и не знаю с чем сравнивать, нас как бы по гостям-то и не таскают. Но в хозяйстве была корова, две козы, мерин, и, похоже, за всем этим следила мать, пока отец пропадал подолгу в тайге. Еда на столе всегда была, хоть и простая, но сытная. Отец частенько приносил дичь из леса.
Пока мать управлялась по хозяйству, мы были под приглядом деда. Даже не знаю, сколько ему лет: 50–60, черт его знает, в это время вроде бы стареют гораздо раньше. Он, приглядывая за нами, никогда не сидел без дела. То что-то вырезал из дерева, то занимался ремонтом обуви или что-то мастерил непонятное мне пока.
Наконец, к первым признакам приближающейся весны мы пошли, было это примерно в конце марта. По моему, встроенному в башку счетчику, нам стукнуло 7 месяцев. С этого момента началась новая жизнь. Уже скоро мы забегали по избе, а когда на улице потеплело, нас на целый день выводили во двор, где мы носились, как угорелые с собаками и домашней живностью.
Ну, это со стороны так. Я старался не показывать родным наличия в моей голове взрослого сознания, и лишь дед, поглядывая на нас, иногда прищуривался, глядя пронзительным взглядом.
Передвижение на нижних конечностях опять стало испытанием для моих мозгов, и голова при первых попытках начинала болеть. Я на первых порах путал ноги и падал очень часто. Сосредоточившись, повторял снова и снова помолясь. Постепенно голова перестала кружиться и болеть, и прогресс пошел семимильными шагами.
К лету мы уверенно бегали, руки стали слушаться, и я решил заняться развитием тела. Здесь главное его не испортить. Кости, суставы еще детские, поэтому физическую нагрузку нужно телу давать очень грамотно.
Самое главное — не спалиться своими знаниями, а то черт его знает, что может прийти в голову моей родне. Все вокруг глубоко верующие люди, по воскресеньям всей семьей в церковь ходим. Вдруг решат, что в их детей бес вселился, да на костер потащат, ну это я, конечно, утрирую, но проверять не хочу, поэтому и сторожусь.
Для себя уже давно решил, что буду разделять кроме имен — по номерам, ха-ха, а то сложно как-то выходит, поэтому для меня Илья стал первый, Никита — второй, Алексей — третий. Какие-то императоры, гм, получились. Так сразу стало проще себя контролировать.
Все мои тренировки первых передвижений во дворе и избе походили для меня на руководство отделением из трех бойцов. Я как бы даю всем разные команды, а они выполняют, только вот для отдачи команд не нужно открывать рот и даже тратить время, достаточно просто подумать и решить, что нужно сделать. Иногда так увлекался, что кружилась голова, и я стал беспокоиться, не будет ли у меня раздвоения личности или еще какого психического расстройства из-за моей убер-плюшки.
Постепенно привык и даже стал получать от этого огромное удовольствие. Это что выходит, я могу одновременно в трех телах познавать этот мир. Например, могу одновременно читать три книги или учить три языка, в общем, мне с каждым днем такие возможности нравились все больше и больше.
Говорить не торопился, слова мама, папа, деда, Маша (так звали старшую сестру) мы с братьями начали выдавать в 8–9 месяцев. Но потихоньку стал вводить предложения, и к лету уже родня поняла, что малыши могут неплохо говорить. Часто подходили к деду, задавали детские вопросы. Особенно он любил рассказывать незамысловатые истории из жизни, как понимаю, упрощая и смягчая, чтобы не травмировать детскую психику.
К середине лета мы неплохо окрепли, и, похоже, что развивались опережающими темпами, если сравнивать с детьми наших соседей. А нас часто собирали с нескольких дворов в одну кучу и оставляли под присмотром стариков на весь день. Так взрослым было гораздо проще с нами справляться. Да, все-таки детство — это здорово.
Глава 2
Листая дальше, вы перейдёте на author.today