пролог.
Проснулся от выстрелов и криков, только начало светать. Разрозненные крики слились в многоголосый ор, лязг металла, редкие выстрелы и такое знакомое ' Аллах акбар'. Шум схватки стал заполнять весь основной лагерь. Началась самая страшная фаза боя, резня, и горе тому, кто побежал. Со стороны, где ночевала моя полусотня, раздался нестройный залп и далее пальба по готовности. От основного лагеря побежала толпа. Солдаты, поддавшись панике, бежали на нас. Моя банда, или гвардия, пять человек, Аслан и Саня стояли вокруг, готовые прикрыть в случае опасности. Всё просто и ясно. Если эта бегущая толпа сомнёт нас, всем хана. Стою спокойный и сосредоточенный. Кто бы знал, чего мне стоит это спокойствие, не наигранное и показное спокойствие человека, понимающего, что происходит, и главное: что делать дальше.
— Чего стоим, остановить этих баранов, и в штыковую. Выполнять!
Вытянулись жидкой цепью, стали останавливать бегущих. На меня набегает солдат с круглыми глазами, в которых плещется страх, отчаянье и больше ничего. С ходу отвешиваю ему оплеуху.
Кажется, сосуд лопнул.
— Штык примкнуть и за мной.
Следующим оказался унтер, затормозил, увидев меня. Взгляд осмысленный.
— Унтер, мать твою, куда бежим? — спросил я обычным голосом. — Останавливай бойцов и строй шеренгу, в атаку пойдём.
С трудом, с криками, пинками, оплеухами и матом, о великий и могучий русский мат, это наше всё, хотя в этом времени он не так разнообразен, как в нашем. Стало что-то получаться, к формирующейся шеренге, жидкой и малочисленной, стали присоединяться солдаты по одному, двое, группами. Среди хаоса появился островок стабильности, и все паникующие стали присоединяться к нам, видя в нас спасение. Горцы, преодолев сопротивление, стали выскакивать перед нами. В шеренге стояло больше семи десятков солдат, и к нам продолжали присоединяться солдаты, торопливо примыкая штыки. Дальше тянуть не было возможности, горцы перешли в атаку.
Вышел в середину шеренги. Сбоку Аслан и Саня, остальные в шеренге.
— Не ссыы… славяне, прорвёмся. В атаку, ура!
Стреляю из пистолета в бегущего на меня, готов. Выхватываю шпагу, в левой кинжал, и понеслась душа в рай. Всё остальное пропало, мир сузился до круга в пять метров в диаметре. Режу, колю, рублю. Хрипы, стоны, звон стали. Краем глаза вижу, как справа от меня рубится Аслан турецким клычом, слева Саня. Они прикрывают, а меня несёт, руки сами делают все, что необходимо. Начинаю чувствовать усталость: махать железом десять минут, да ещё в таком темпе ─ это очень непросто. Пространство вокруг меня очистилось, и в этот момент передо мной появился просто гигант. На голову выше меня, в большой папахе, лицо, почти полностью заросшее бородой. Черкеска порвана и порезана в нескольких местах. Он что-то орёт и наносит рубящий удар. Слить его не получилось. Я просел, и руку пронзила боль, но клинок выдержал удар. Гигант занёс шашку для следующего удара. Я понимаю, что не успею выставить защиту: правая рука онемела. Рывком сблизился с противником почти вплотную, и левой нанёс удар кинжалом снизу вверх, в печень, и ещё провернул его. Слышу рёв боли, но ответки не жду: такая боль парализует. Вдруг, удар по голове слева, ─ и темнота, не мгновенная, а постепенно нарастающая. Где-то на самом краю сознания слышу.
— Командира убили.
Успеваю подумать: «Не дай бог, опять паника начнётся».
Понимаю, что не убит, а ранен, но от этого легче не стало, окончательно теряю сознание.
Появилось незапланированное время, надо воспользоваться моментом. Разрешите представиться, Пётр Алексеевич Иванов, сотник отдельной пластунской сотни Семёновского казачьего полка Кавказского казачьего войска. Кавалер орденов Святого Станислава 3 степени и Святой Анны 4 степени. Очередной попаданец. Попадание моё прошло как-то просто и обыденно, без ударов молнии, использования артефактов и других экзотических вариантов. Уже четыре года проживаю в данном времени и вполне доволен жизнью. Одно то, что мне подарена вторая молодость, перекрывает все трудности и недостатки моего бытия. Как говорится, было бы здоровье, а остальное купим. В прошлой жизни я был Сергеем Владимировичем Железновым, военным пенсионером. Будучи в трезвой памяти и в полном сознании, на 73 году жизни, уснул в своей кровати и умер во сне, инфаркт. За что мне такое счастье подарено, не знаю. Никогда не думал, что доживу до такого возраста и умру в своей кровати. Очнулся уже в этом времени, но всё по порядку.
Глава 1
Листая дальше, вы перейдёте на author.today